КОРЗИНА
Мои заказы

Ваша корзина пуста

→  Стоимость доставки

→  Как сделать заказ?

→  Способы оплаты

Брамбринг М. Ребенок с врожденной слепотой в семье Ранняя помощь и развитие в первые годы жизни Издательство: Теревинф Город, год: Москва, 2019 ISBN: 978-5-4212-0502-9 Формат: Стандартный книжный Тип переплета: Мягкая обложка Количество страниц: 200 стр. Тираж: 500 экз. Возрастная категория: 12+ Цена: 350 руб. бумажная книга В корзину

Михаэль Брамбринг «Ребенок с врожденной слепотой в семье: ранняя помощь и развитие в первые годы жизни»

Книга немецкого тифлопедагога и исследователя Михаэля Брамбринга представляет собой подробное описание опыта консультирования семьи, воспитывающей ребенка с врожденной слепотой. Этот опыт отражен в письмах автора родителям, которые он писал после каждого посещения и занятия с ребенком.

Книга написана в гуманистическом духе, содержит полезную информацию об особенностях восприятия и поведения слепорожденных детей; она является значительным методическим подспорьем в занятиях с детьми и их воспитании.

Впервые на русском языке книга была опубликована в 2003 году издательством «Академия». В настоящем издании книга выходит в новой редакции, содержит специально для нее написанное послесловие автора.

Для родителей и специалистов, работающих с незрячими детьми раннего возраста, а также с детьми, имеющими выраженные нарушения зрения, и с семьями этих детей.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Трудно передать словами горе и отчаяние родителей, у которых родился слепой ребенок. Каково будущее этого ребенка, и смогут ли родители вырастить его? Эта книга рассказывает об опыте воспитания супругами их слепорожденной дочери Кристины. Повествование охватывает период с конца первого до конца третьего года жизни этой девочки со всеми его трудностями и удачами.

Воспитание слепого и, пожалуй, любого ребенка с физическими недостатками ставит множество вопросов, которые с такой остротой не возникают перед теми, кто растит здоровых детей. Прежде всего требуется более сознательное отношение к своим родительским обязанностям, поскольку традиционные методы воспитания тут не годятся. Родители детей-инвалидов испытывают на себе гнет сомнений в правильности своих воспитательных действий, им хотелось бы не допускать ошибок, они более связаны и находятся в исключительной ситуации, требующей от них повышенной чуткости, гибкости и сознательного применения воспитательного воздействия.

В течение двух лет моего общения с Кристиной девочка получила множество уроков, которые проводились в игровой форме и были связаны с выполнением повседневных задач, требовавших от ребенка большого старания и напряжения. В то же время Кристина преподала и своим родителям, и мне “уроки”, продемонстрировав нам, что мир слепого ребенка иной, чем мир зрячих. Кристина шла своим путем, показывая нам, что слепой ребенок вырабатывает собственную стратегию решения задач, отличную от той, которую ожидали от нее мы, обладающие зрением. Вот характерный пример. Однажды, в один из своих визитов я положил в миску игрушку, вместе с девочкой перевернул миску у нее на голове и попросил ее вынуть игрушку. Кристина сняла миску с головы и стала искать игрушку в миске, а не на полу. Мне и в голову не пришло, что слепой ребенок не может знать законов гравитации и не будет искать упавший предмет на полу. Единственно правильным решением, с точки зрения Кристины, был поиск игрушки в миске. Кристина преподала нам не один такой “урок”.

Ядро книги составляют письма, которые я писал родителям девочки после каждого ее посещения. Письма расположены в хронологическом порядке, чтобы проследить путь развития, пройденный слепым ребенком, они резюмируют наиболее важные наблюдения и содержат рекомендации, родившиеся в ходе предыдущего занятия с Кристиной. Некоторые мои визиты прошли “впустую”, так как ребенок был усталым, неуравновешенным и плаксивым, так что осмысленные занятия были невозможны. Некоторые рекомендации, дававшиеся по ходу дела, теряли свою значимость в беспокойной обстановке занятий, родителям было трудно отделить важное от менее важного. Поэтому в письмах, составленных по следам моих визитов, можно было спокойно упорядочить свои наблюдения и выделить главное, что было необходимо для оказания поддержки в развитии девочки.

В начале моих занятий — два года назад я собирался лишь иногда писать такие письма. Но уже после первых писем родители стали сообщать мне об их большой пользе. Кроме того, я заметил, что письма давали мне возможность с меньшей нагрузкой для себя проводить занятия, так как у меня не было необходимости сразу объяснять родителям все, что от них требовалось. Так и возникла эта столь приятная традиция излагать свои мысли письменно. Лишь несколько месяцев назад меня осенило, и я решил опубликовать свои письма, иллюстрирующие динамику развития слепого ребенка.

Имя Кристины и ее старшей — на четыре с половиной года — сестры Сабрины по желанию родителей оставлены без изменения, а вместо фамилии для краткости употребляется только первая буква алфавита. Все другие упомянутые в книге лица, за исключением детей и сотрудников проекта, выступают под вымышленными именами. Родители Кристины изъявили готовность встретиться с сотрудницей проекта г-жой Оберманн и в течение трех вечеров рассказали о трех первых годах жизни своей дочери. Магнитофонные записи были затем положены на бумагу с сохранением аутентичности обсуждавшихся тем и эмоционального фона интервью.

Рекомендуем обратить внимание:

Мария Беркович

Простые вещи

Как устанавливать контакт с людьми, имеющими тяжелые множественные нарушения развития

► подробнее

Дэйв Хьюэтт (ред.)

Интенсивное взаимодействие Руководство

Интенсивное взаимодействие — педагогическая технология, разработанная в Великобритании для работы с детьми и взрослыми с множественными нарушениями развития.

► подробнее

Джон Харрисон «Переосмысление заикания» — самостоятельная методика по преодолению заикания.

Как-то летним вечером в начале 80-х годов я сидел в гостиной Джона Альбака (John Ahlbach), исполнительного директора Национального проекта «Заикание» (NSP1). Мы пили пиво, говорили о том о сем. Было почти 11 часов ночи, совсем недавно завершилась встреча в отделении NSP в Сан-Франциско — одна из тех скучных встреч, когда приходят лишь несколько человек. На самом деле тем летом дела у нас в местном отделении шли не слишком удачно. На каждую встречу приходило по четыре человека, и то при удачном раскладе. Беседа проходила оживленно, поскольку у меня и у Джона было нечто общее, что оказало сильное воздействие на наши жизни: мы оба боролись с хроническим заиканием и были одержимы желанием помочь другим справиться с этой проблемой.

Мое нарушение проявилось внезапно, когда мне было три с половиной года. Однажды мама уехала на полтора месяца в Европу с бабушкой, а когда она вернулась, я повел ее в сад и, как она рассказывает, показал на грядку петуний со словами: «Мамочка, смо… смо... смо... смотри ка… ка… ка... какие цветы!»

Хроническое заикания преследовало меня почти до 30 лет. Мое заикание никогда не было тяжелым: явное следствие того, что я никогда не позволял себе причуды во что бы то ни стало «продавить» речевой ступор. Я просто пережидал его, выдерживая длинные паузы. Тем не менее, при моей чувствительной натуре, эти необъяснимые длительные паузы меня просто убивали. Говорить я мог хорошо, только болтая с друзьями. Но если мне нужно было читать в классе, говорить с кем-то важным в моем представлении или остановить незнакомца на улице, чтобы задать ему вопрос, меня будто чем-то затыкало. В итоге я стал «скрытым» заикой, то есть, таким человеком, который может сойти за «нормального», но всегда опасается, что в любой момент его ужасный секрет раскроется.

читать дальше ►