Фонтанка плещет, словно суп из миски,
которую по лестнице несут.
Сжирает ночь лепнину. И изыски
модерна больше тянут на огрызки,
среди которых торопливо ссут
дворняги и затурканные киски.
Среди желтушных, длинных фонарей
трепещутся, легки как из батиста,
сквозные пятна окон и дверей,
где спят жильцы с повадками зверей
и звери спят, унылы и когтисты,
на горожан похожие скорей.
Слоятся тучи серы и волнисты.
Луна глядит затравленным зверьком.
А у Николы курят вкруг таксисты,
устало матерясь, как модернисты.
Кариатиды кашляют тайком,
потрепанные, но еще плечисты.
Я ненавижу и боюсь свой город.
Вот так же бьется в ломке наркоман.
И я готов бродить, поднявши ворот,
или стоять и проклинать, как ворог.
Засунув банку «Невского» в карман,
застыну кадром между фотостворок.
Разносит ветер фантики конфет.
Трясясь, как лист, несет в свое жилище
угрюмый алконавт пакет винища.
В пять вечера уже включают свет.
А в семь народ, подзакупив стряпню,
припарковавшись где и как попало,
жует свои пельмени, сыр и сало,
в пол уха слушая из ящика брехню.
В одиннадцать я выхожу из дома,
чтоб обойти владения свои.
Попрятались пройдохи-воробьи.
Спешит мамзель, порывами несома.
В двенадцать я вернусь. Мне хорошо.
И от покоя я почти прозрачен.
Мой ветхий мир нигде не обозначен.
О чем мечтал, я кажется, нашел.
В двенадцать тридцать явится Лили.
Не сбившись от режима ни на йоту,
летит ко мне, внутри своей «Тойоты»,
И умотает утром, растворясь вдали.
Прости, Мечта, злой юности подруга,
Прости нас всех за то, что так живем.
За то, что мир хоронит нас живьем
и никуда не выпрыгнуть из круга.
Здесь дворник проклинает комаров,
его угрюмый мат звучит некстати.
Я этих мокрых улиц обитатель
и переводчик проходных дворов.
Я различаю пятьдесят один
оттенок петроградского «колодца».
Я тот, кто, уходя, не обернется,
укрывшись в древний слой фотопластин,
которые сглотнут мое лицо.
Я скрипы рам коплю, словно подарки.
Дым «Беломора» тянется сквозь арки
и прячется, с дождем заподлицо.
Здесь рассказать удобней, чем прожить.
Здесь все дома искромсаны стихами,
как исповедники, прибитые грехами,
которые им в жизнь не совершить.
Пою здесь и во вне, и изнутри.
Я желчью стен и космосом измучен,
мой голос цинком серых крыш получен.
И вдоль по трубам льется, посмотри...
Послание травы дошло ко мне,
как письмецо в замызганном конверте.
И хорошо, что личное бессмертье
зависит от бессмертия камней,
полета птиц, дыхания кита
и водорослей с полосы прибрежной.
Бессмертие людское неизбежно,
пока глаза сверкают у кота.
Колышутся волнистости жнивья.
В них не найти ни смысла, ни резона.
Но множатся молекулы озона
и предвещают вечность бытия.
И пусть громит житейское ничто
мои поджилки, нервы или чакры.
Лишь потому еще мы не зачахли,
что стелется лишайник на плато.
Вот и ответ. Свирепое крыло
совы или мышиный писк под нею
нас подвигает к космосу сильнее,
чем слов и мыслей чахлое весло.
И медленно скрывается в саду
последний выдох слов пустопорожних.
Сорвав на бровке пыльный подорожник,
свое бессмертье на ладонь кладу.
«Люди в повседневной жизни стихами не разговаривают. Резюме, при поступлении на работу ямбом не пишут. И даже во сне почему-то тоже преимущественно излагают прозой, что странно, но факт.
По всем показателям стихи не нужны и смерть поэзии не за горами. Может быть, когда-нибудь так и произойдёт. Исчезновение поэзии массовых потерь не вызовет. Возможно, большинство людей такую потерю даже не заметят. Но это уже будут совсем другие люди, другой биологический вид, к которому мне бы очень не хотелось принадлежать.
Давайте вместе отодвигать этот день. Я со своей стороны, а вы со своей. Силы не равны, но история знавала и не такие метаморфозы…»
Юрий Со
Издательство «Скифия» выполняет заказы на издание книг от организаций и авторов, издающих свои произведения на собственные средства. Многолетний опыт работы, своя издательская и полиграфическая база, собственная отлаженная система распространения позволяют нам предложить оптимальное предложение на книгоиздательском рынке услуг. Мы работаем на всю Россию и Зарубежье.
В 2008 году в нашем издательстве был запущен спец. проект — книжная серия "Скифия: антология сетевой поэзии". Эта многотомная антология современной поэзии была призвана дать возможность современным авторам найти свою аудиторию.
Почти все рассказы Натальи выстроены в классическом «о'генриевском» духе, когда сюжетная, она же эмоциональная развязка наступает в последнем абзаце. Это придает любому, даже самому небольшому тексту характер шкатулки «с секретом», держа которую в руках ты понимаешь, что внутри нее сокрыта тайна.
Остросюжетный любовно-детективный роман, где герою приходится метаться между очень непростыми женщинами.
Цена: 780Остросюжетный «роман-омнибус» одного из ведущих писателей современной Сербии, сделанный в лучших традициях классической литературы. Страна распадается, одна за другой от бывшей Югославии отходят союзные республики, начинается жесткое сведение счетов, разгорается гражданская война, усугубленная бомбежками сил НАТО. Герой романа, убегая от нарастающей трагедии национального раскола и войны, пытается найти себя в соседней Венгрии...
Цена: 650