Комментарий Марины Георгиевой:

Позволю себе шутливую цитату. «Всеобщая история обработанная Сатириконом»:

«После Камбиза царствовал Дарий Гистасп, который прославился походом на скифов. Скифы были очень храбры и жестоки. после сражения устраивали пиршества, во время которых пили и ели из черепов свежеубитых врагов. Те из воинов, которые не убили ни одного врага, не могли принимать участия в пиршестве за неимением своей посуды и наблюдали издали за торжеством, терзаемые голодом и угрызениями совести.

Узнав о приближении Дария Гистаспа, скифы послали ему лягушку, птицу, мышь и стрелу. Этими незатейливыми дарами они думали смягчить сердце грозного врага. Но дело приняло совсем другой оборот. Один из воинов Дария Гистаспа, которому сильно надоело болтаться за своим повелителем по чужим землям, взялся истолковать истинное значение скифской посылки. — Это значит, что если вы, персы, не будете летать, как птицы, грызть, как мышь, и прыгать, как лягушка, то не вернетесь к себе домой вовеки. Дарий не умел ни летать, ни прыгать. Он перепугался до смерти и велел поворачивать оглобли.»

А теперь из Соловьева:

«Относительно наружности скифы представляются краснолицыми, голубоглазыми, с мягкими, длинными, жидкими, искрасна-желтыми волосами. Скифы были очень похожи друг на друга, толсты, мясисты; браки их не отличались плодовитостию; нравы их — нравы всех младенчествующих народов; они были страстны, вспыльчивы, ленивы; их обычаи — обычаи всех кочевых народов, каких еще и теперь много питают степи Средней Азии.

Как все варварские народы, скифы любили опьяняться дымом пахучих трав, потом полюбили привозное из Греции вино и пили его чистое, мужчины и женщины; пили и мед. На войне скифы отличались храбростию и жестокостию: сдирали кожу с убитых врагов, пили из черепов их; рассказы о скифских жестокостях повели к слуху, что они людоеды, питались даже мясом собственных детей своих. Сражались они конные и пешие, особенно славились скифские стрелки; стрелы намазывались ядом. Война считалась почетнейшим занятием; купцы уважались меньше, чем воины. Различие между знатными и чернью, между богатыми и бедными существовало у скифов; были у них и рабы, которых они ослепляли.

При кочевой жизни общественное богослужение не могло быть развито у скифов, понятно, что у них не могло быть храмов; изображением Марса служил меч, этому божеству приносились годичные жертвы — лошади и другие животные, приносили в жертву и пленных, изо ста одного. Вместо жрецов и у скифов, как у всех младенчествующих народов, видим толпу кудесников, гадателей; припонтийские страны славились как местопребывание чародеев. По смерти начальников своих скифы погребали вместе с ними их наложниц, служителей, лошадей и разные необходимые для жизни вещи.

Из этих главных черт скифского быта есть ли хотя одна, которой бы мы не нашли и у других младенчествующих племен? У древних, как и у новых образованных народов, между писателями иногда встречаются различные отзывы о варварских племенах: одни, поборники своего образованного общества, выставляют быт варваров с самой черной стороны, другие, наоборот, будучи недовольны испорченностию нравов, господствующею в некоторые времена у образованных народов, любят превозносить грубые нравы дикарей, возвышать их до идеальной простоты и невинности; такие противоположные мнения мы встречаем у писателей и о скифах: одни описывают грубость их самыми черными красками, делают из них людоедов, пожирающих собственных детей, другие превозносят чистоту, неиспорченность их нравов, довольство малым и упрекают греков и римлян в разврате, который они внесли к скифам.»

Как мне нравится последнее предложение! Собственно, из-за него и приведена эта цитата.

Комментарий Татьяны Лазаревой:

Овидий был сослан к скифам и писал жалобные письма, описывая соседей как можно страшнее, чтобы вернуться, чтобы пожалели. Потом понял, что на возвращение нет надежды, выучил язык, и стал писать так, как есть — по человечески, в поэтической форме, каждый день. О рыбной ловле, о замерзшем море, о необычном для римлян снеге, белых перьях, о женщинах, праздниках местных...

Это потрясающая память о народе, ставшем близким. Это 1 век н.э. "Скорби и Послания с Понта":

"Зрелище за окнами было ужасно. Жестокий холод, ветер, снег... Вино замерзало в амфорах и принимало их форму. Чтобы достать питьевую воду, приходилось делать прорубь. Истр (Дунай) покрывался слоем льда, лошади и волы ступали по льду Но самое страшное — нашествие кочевых соседей, грабеж и пленение. Верхом на маленьких и быстрых лошадях кочевники влетали, нападая не только на греческих купцов, но и на побережье..."

"Как-то охватит когда излишняя сила Борея, воду хотя бы морей, хоть бы реки прибылой,

тотчас по сглаженному сухим дуновением Истру варварский вносится враг на быстроногиом коне

Враг могучий конем и долголетней стрелою, всю вокруг широко опустошают страну

Убегают одни из полей, никем не хранимый, расхищает все без караулы добро.

Часть уводят, связав за спиною им руки, напрасно смотрят они, обратясь на поля и на дом,

Падает часть, пронзена нещадно стрелами с крючками, ибо текучий есть яд в быстром железе самом

То, что не в силах с собой унести иль увесть, они губят, и неповинные жжет хижины вражий огонь

Тут хоть и мир, а они опасеньем трепещут, и, налегая на плуг, землю не пашет никто.

Это место иль зрит врага, иль, не видя, страшится, Залежью грубой лежит без обработки земля."

Это описан мир в Томах. Такая мирная хроническая война. Овидия из Рима выслали за пацифизм, призывал не воевать, а заниматься всякой любовью. А тут — хочешь жить, умей спасаться. И Овидий берет в руки оружие — лук, стрелы — и стреляет, а куда деваться. Иначе рабство и кочевой ужас.

"Как с вышки подаст лишь сторож знаки тревоги, тотчас дрожащей рукой я за оружье берусь

Враг, изготовивший лук и стрелы, поеные ядом, грозный носится вкруг стен на храпящем коне.

Словно как хищный овцу, что не укрылась в овчарне, волк по хлебам , по лесам мчит за собой и несет

Так, если кого не приняли часом ворота, варвар враждебный в полях, как захватил, заберет

Или пленный идет вслед с закованной шеей, иль от хранящей в себе яд погибает стрелы."

Овидий пишет, что соседи всегда готовы вонзить в тебя нож, всегда при луке и стрелах, а друг ему писал про римские театры и как его ставят там на сцене...

Овидий описывает местную традицию приношения жертвы раз в четыре года Залмоксису. Это невероятно интересное божество. Очень классно описан ритуал у Мирче Элиаде.